Питерский дзэн.
Что нашел русский бизнес в японской культуре

Принципы жизни настоящих японцев — прежде всего, бусидо и кайдзен — популярны у бизнесменов всего мира. Человек, практикующий бусидо (путь воина) добивается максимальной личной эффективности, а компания, исповедующая кайдзен (постоянное совершенствование), повышает корпоративную эффективность на тысячи процентов. Чем помогла японская философия и контакты с ее носителями петербургским компаниям? Об этом бизнесмены города рассказали на дискуссии за бокалом вина, организованной РБК Петербург в ресторане «Grill Station».

Японские принципы кайдзен, прямо или косвенно, оказали колоссальное влияние на весь мировой бизнес, подчеркнул управляющий партнер «Deloitte» в Санкт-Петербурге Шариф Галеев: «Немало компаний прямо говорят, что применяют технологии кайдзен, но еще больше тех, кто внедряет инициативы, как бы они ни назывались, имеющие с этой философией очень много общего». В частности, продолжил он, можно сказать, что влияние японских подходов испытал на себе и основатель Apple Стив Джобс. «По легенде черная водолазка Джобса — это кивок в сторону Японии, — пояснил Галеев. После войны в Японии был дефицит одежды, и компании обеспечивали сотрудников униформой. По стилю формы можно было узнать, в какой фирме служит тот или иной человек. Стиву Джобсу очень понравилась эта идея, он хотел сделать униформу для Apple. Команда идею не поддержала, но Джобсу сшили около сотни комплектов аскетичной одежды, которую он носил постоянно».

Ничего лишнего — эта идея, выраженная в черных водолазках, в японском жилище, почти лишенном декора, в стиле жизни воина (бусидо предписывает быть скромным в еде и быте), отличает и бизнес по-японски. Построенная на принципах кайдзен и адаптированная под западные производства система lean production — бережливое производство — дословно переводится как стройное, или аскетичное, производство. Методичное избавление от лишнего, будь то мусор в рабочем помещении, или ненужные бизнес-процессы, ведет к фантастическому росту эффективности.

Основатель сети пекарен «Буше» Олег Лега, единственный пришедший на дискуссию в черной водолазке, рассказал о том, как японские партнеры избавили его от покупки оборудования, обладающего лишними функциями и ценой. «Япония не потребляет хлеб, но лучшее хлебопекарное оборудование — японское, — отметил он. — И мы пришли к японским поставщикам с запросом: купить такие машины, которые делают сразу всё. А они мне предложили самые маленькие». С этой встречи, поразившей Лега, началось погружение «Буше» в японские культурные пласты: «Я не понимал, почему партнеры не хотят продать самые дорогие машины. Однако, взяв маленькое оборудование, мы много лет успешно на нем работаем».

«Для нас Япония — это больше, чем практики кайдзен, — продолжает Лега. — Самые ценные для нас принципы восходят к философии дзэн. Производственные процессы вторичны, а первично раскрытие человека как личности в том, чем он занят. Если я личность, и я уважаю себя, то я не буду делать муду, как говорят японцы, то есть делать потери и брак. И если я уважаю себя, то я уважаю своих покупателей, и не могу продавать не нужный им или плохой товар». «Кайдзен — это не про эффективность, а про человека и про смысл деятельности», — уверен Олег Лега.

«Эффективность — это хорошо, но главное, чтобы за бизнесом была философия; вот основное, что я вынес из „Дао Toyota“ (книга Джеффри Лайкера о 14 принципах японского менеджмента — ред.), — продолжает его мысль генеральный директор компании „Биовитрум“, работающей в области гистологии (исследования биологических тканей), Владимир Цимберг, — и чтобы сотрудники ее понимали. Ведь часто философия компании — это пачка бумаг на столе руководства. В нашем случае каждый человек в фирме знает, какую ценность мы создаем для людей».

Японский бизнес построен на отношениях и фанатичной любви к продукту, который производит или продает фирма, — говорит генеральный директор компании Kasumi, сети магазинов японских ножей, Игорь Луббо. Не разделяя и не учитывая этих ценностей, успешного совместного бизнеса с Японией построить невозможно. Наоборот, перенятая у японских партнеров склонность углубляться в свойства продукта и отношения с клиентами помогает Kasumi развиваться.

«В свое время компания сделала ошибку — использовала обезличенные технологии массового ритейла, ориентированного в основном на одноразовое потребление, в котором ценится количество, а не качество. Для нашей рыночной ниши эта стратегия не приемлема, — говорит Луббо. — В последние годы мы погрузились в суть продукта — искусство изготовления ножей, японские традиции и, конечно, в потребности наших покупателей; ведь это так важно, когда в бизнесе есть содержание, а не только желание заработать». «Рядовые сотрудники, бесконечно увлеченные японской культурой и ножевым искусством, притягивают к себе единомышленников, — поясняет он, — и часто вместе находят интересные решения в области маркетинга и клиентского сервиса».

Инвестиционно-управляющая корпорация QBF, никогда не работавшая с Японией, также обнаружила в своих практиках следы японской бизнес-философии. По словам ее управляющего директора Зелимхана Мунаева, фирма использует, например, принцип горизонтальных ротаций, важный для кайдзен (подробнее см. мнение-подверстку). Как говорит Шариф Галеев о Deloitte, «если не рассматривать культурную составляющую, которую мы не заимствуем, ориентиры нашей компании совпадают с кайдзен во многом; это, в том числе, фокус на развитие человеческого капитала и применение лучших практик для совершенствования бизнес-процессов».

При всем сказанном, «многое в японской бизнес-культуре я никогда не хотел бы заимствовать», — отметил Владимир Цимберг. По словам генерального директора НИПК «Электрон», производящей медицинское оборудование, Александра Элинсона, бизнес-поведение японских партнеров может быть очень разным. Встречаются те, кто с энтузиазмом поддерживают деловые отношения, но при этом затягивают решение любых деловых вопросов. «Топ-менеджмент фирмы-поставщика может в полном составе приехать, чтобы поздравить вас, например, с днем рождения или юбилеем компании, — приводит он пример работы с такими партнерами, — и не для обсуждения или решения каких-то деловых вопросов, а просто из уважения. Но когда вы задаете партнерам четыре вопроса относительно потенциальной покупки у них компонентов, они могут уйти думать и вернуться с частичными ответами только через год, обещая продолжить рассмотрение оставшихся пунктов в будущем». «Впрочем, я встречаю и другой тип японских партнеров: получая техзадание, компания задает конкретные вопросы и оперативно присылает готовое предложение», — дополняет Элинсон.

Часть корпоративных ритуалов, выполняемых в Японии, кажутся российским предпринимателям откровенно курьезными. Как рассказал управляющий партнер компании «220 Вольт» (поставщик электроинструмента) Алексей Федоров, «если руководитель офиса сидит на работе до 11 вечера, то и весь офис бессмысленно проводит время в офисе до ночи. Никто не может уйти — иначе его быстро уволят».

Как внимание к отношениям может сочетаться с крайне медленной реакцией на запрос клиента, а ежедневная борьба с мудой — с бессмысленным сидением на офисных стульях? Может быть, и в этой неторопливости, и в этом сидении, тоже кроются слагаемые качества и технологичности, которыми японская промышленность поразила мир, а может, нет. Глядя из Петербурга, это не понять — чужие культурные феномены не постигаются и не копируются. Вряд ли симпатия к дзэн, и даже японский меч в собственности, сделают петербургского бизнесмена японцем хотя бы на десять процентов. То же с бизнес-практиками.

В подходах, применяемых российскими бизнесменами, о которых они рассказали на дискуссии, не слышно ничего специфически японского. Внимание к целям бизнеса, личности сотрудника, качеству, стремление избегать потерь — это, прежде всего, следование здравому смыслу. Что иллюстрируют такие встречи, так это открытость российского делового человека чужим культурам; его готовность взять немного из кайдзен, немного из протестантской этики, немного из немецкой пунктуальности. При этом менеджмент остается суверенным — непонятные бизнес-практики иностранцев им осмеиваются и отвергаются.

Японская деловая философия включает не только объемный арсенал инструментов, которыми можно выборочно воспользоваться, но и красоту. Видимо, главное, что российские предприниматели черпают в этой философии, — вдохновение. Оно необходимо, чтобы заниматься совершенствованием бизнеса в сложный экономический период, когда короткое изменение внешней среды может свести на нет долгий путь по развитию среды внутренний. Культурные инъекции помогают не опускать руки.

Специальным гостем встречи стал мастер Кику Мацуда — всемирно известный автор японских ножей, происходящий из древнего рода самураев. Технологии создания клинкового оружия совершенствуются многими поколениями семьи Мацуда. Участники дискуссии оценили нож «Танто» (что означает «самурайский кинжал»), идею изготовления которого — сделать клинок специально для России — подсказала мастеру компания Kasumi. Говоря о назначении ножа, он отметил: «Я делал клинок так, чтобы им можно было поразить медведя одним ударом в сердце». Эта брутальная идея помогла придумать форму ножа. При его разработке Кику Мацуда был вдохновлен недавней поездкой в Сибирь, и хотел передать в клинке свое восхищение красотой дикой природы и силой местных жителей. При этом, любя природу, он предпочитает, чтобы его ножи не служили целям отнятия жизни, рассказал мастер. Так появился русский самурайский клинок. Теперь, после посещения Санкт-Петербурга, Кику Мацуда обдумывает ещё более сложную задачу — сделать клинок, посвященный Северной Венеции.

В качестве «вина вечера» гостям Winner. Club были представлены лучшие образцы итальянского региона Кампания (Ирпиния) от знаменитого хозяйства Feudi di San Gregorio. Представлявшая напитки петербургский директор школы сомелье «Энотрия» Виктория Мустяца отметила, что Feudi di San Gregorio — винодельная, примечательная по многим причинам, в том числе и по своей архитектуре. Что интересно, авторами этого современного архитектурного проекта являются супруги Hikaru Mori (она родилась в Японии) и Maurizio Zito (он родом из Ирпиньи). Таким образом, японская философия и школа нашла отражение даже в напитках, представленных гостям. Главная же причина, делающая хозяйство Feudi di San Gregorio знаковым — это стремление добиться наилучшего результата от местных, автохтонных сортов — в частности, сортов альянико и таурази.