Отцы и дети: как российский бизнес решает проблему преемственностии

С 1 сентября в России вступает в силу новелла о наследственных фондах, которая незаслуженно мало обсуждается в бизнес-сообществе. Тем временем, механизм наследственных фондов, предусмотренный новеллой, является достойной заменой западных трастов и позволяет российским предпринимателям эффективно урегулировать вопросы, которые раньше просто не имели решения.

До сих пор существовала грустная аксиома: внезапная кончина владельца бизнеса в России ведет к быстрому финалу самого бизнеса. Исключений из этого правила было немного. Причина – во временном разрыве, предусмотренном российским законодательством. Пока наследники ждут положенных полугода, чтобы вступить в свои права, слетевшиеся коршуны – недобросовестные партнеры, менеджеры и конкуренты компании, а также кредиторы – раздирают бизнес на мелкие кусочки, так что уже и наследовать нечего, кроме долгов. Наследственный фонд, если бизнесмен предусмотрел его учреждение, начинает работать спустя очень короткое время после печального события. Компания, таким образом, имеет возможность сохранить свои активы – и работает так, как распорядился ее основатель. Он определяет и состав управляющих фонда и то, как они будут управлять активами, и кому должны поступать доходы. Владелец может решить, например, что вся прибыль компании пойдет на благотворительность или меценатство. Фонд Нобеля – пример наследственного фонда, чей основатель принял как раз такое решение.

Таким образом, механизм наследственного фонда, с одной стороны, защищает детей основателей от «коршунов», с другой, защищает бизнесы от детей – от того, что они «прогуляют» капиталы, сформированные их отцами. Конечно, надо еще посмотреть, как будет реализован этот механизм на практике, но сам он, безусловно, меняет процесс передачи компаний по наследству в лучшую сторону.

Тем не менее, из ныне действующих в стране компаний лишь небольшая часть, как я думаю, будет передана по наследству. Это связано не с какой-то российской спецификой, а с тем, что передать бизнес по наследству объективно очень трудно. Немногие дети имеют такие же способности в ведении бизнеса, что и родители; хотят и могут продолжить семейное дело.

По моим наблюдениям, российские предприниматели не любят заниматься наследственным планированием. Они исходят из того, что с ними еще долго ничего не случится – ведь большинство бизнесменов, основавших компании в 1990х – 2000х годах, находятся в активном возрасте. Такой дефицит предусмотрительности нередко приводит к гибели компаний и тяжелой ситуации для наследников. Например, недавно мне пришлось наблюдать, как после внезапной смерти владельца фирмы наемный управляющий за несколько месяцев вывел все ее активы. Дочери владельца пришлось думать, как обслуживать большие кредиты. Неприятной стороной наследства является то, что наследники принимают на себя не только доходы, но и долги - об этом стоит подумать заранее.

Заниматься наследственным планированием стоит еще потому, что этот процесс, когда речь идет о более или менее значительных активах, занимает длительное время. Обычно, если предприниматель приходит к специалистам по наследственному планированию (в компанию по управлению личными активами, в юридическую фирму соответствующей специализации, трастовый фонд и т.д.) с одним вопросом, то выходит с десятком вопросов. Конечно, самые сложные среди них – кому будет передано управление бизнесом: детям, другим родственникам или посторонним квалифицированным менеджерам? Как заранее защитить детей от притязаний менеджеров, и наоборот?
В большинстве случаев основатель бизнеса мечтает передать его детям в управление. Когда дети не проявляют интереса к семейному делу, он ждет, пока они «дорастут», «созреют». Если дождаться не получается, то долго ищет доверенного управляющего и готовит из него преемника, либо обращается к институциональному управляющему – компании по управлению активов.

Однако передача бизнеса в «чужие» руки – сложный путь. Он требует, с одной стороны, развитого рынка услуг по управлению семейными активами, и, с другой стороны, высокого уровня доверия в обществе. У нас, как известно, ситуация с доверием оставляет желать лучшего, а предложение услуг для семейных компаний пока не широко. Поэтому наиболее частый способ, к которому будут прибегать владельцы бизнеса, не нашедшие последователей в своих семьях – продажа компаний.

Культура культурой, законы законами, но внутрисемейные обстоятельства и человеческие драмы никто не отменял. Здесь говорили о том, что трудно передать управление от первого поколения бизнесменов второму, но в истории европейских винодельческих династий случалось, что и пятое поколение наследников «соскакивало» с управления, и девятое уходило в никуда. Вот пример - Жан-Мишель Каз, совладелец «Шато Линч». В 1950-е годы было настолько не модно заниматься вином, сидеть в деревне, что когда он получил предложение о работе в IBM, то уехал туда, ни секунды не раздумывая. Но прошли годы, и в итоге сейчас он все равно управляет папиным шато.

Наш поставщик в Бароло жалуется, что цена на землю настолько поднялась, американцы дают за участки в регионе настолько любые деньги, что его папа и сестра хотят продать виноградники, а он хочет продолжать семейное дело. Однако у него не хватает голосов, так что земля будет продана, преемственность прервется. Или коньяк Рулле – девятое поколение семьи, имевшей патенты еще от Людовика ХIY, не захотело его производить, пропала мотивация. Теперь в это династическое производство приходят «чужие люди».

С другой стороны, формируются новые семейные истории. Я знаю одну молодую династию виноделов – ее основали алжирские французы, приехавшие в Бордо с капиталом, купившие землю и сумевшие успешно интегрироваться на исторической родине. Сегодня сын этого эмигранта – наш партнер, управляющий винодельческим бизнесом. Дочь после университета поработала в успешном шампанском доме, затем вернулась в Бордо и возглавляет несколько замков этой новой династии.